— Предприятие «РосРАО» существует достаточно давно (с 2008 года, создано на базе ленинградского спецкомбината «Радон», который был передан в управление «Росатома». — Примеч. Daily Storm), — рассказывает мне руководитель общественной организации «Зеленый фонд» и одноименного СМИ Олег Иванов. — Раньше оно специализировалось на утилизации и переработке радиоактивных отходов, то есть обслуживало непосредственно «Росатом».
Иванов рассказывает, что «в какой-то момент кому-то из корпорации пришла в голову идея: почему бы не попросить правительство дать «РосРАО» возможность заниматься еще и особо опасными отходами I и II классов опасности» (I класс — чрезвычайные отходы, уровень вреда определяется как очень высокий, их накопление может привести к непоправимому вреду окружающей среде; II класс — высокоопасные отходы, после рекультивации полигона восстановление экосистемы может продлиться 30 лет). Когда корпорации дали зеленый свет, «РосРАО» и переименовали в ФЭО. В июле дирекция полигона «Красный Бор» и «дочка» «Росатома» заключили контракт на внушительную сумму.
— Деньги на рекультивацию «Красного Бора» поступили из федерального бюджета после постановления правительства в феврале 2020 года. Тогда мы и узнали, что только проектная часть будет стоить порядка 1,5 миллиарда рублей, — говорит Олег Иванов. — Мы знакомы с ценами по рынку ликвидации накопленного вреда окружающей среде. Это какая-то космическая, запредельная цена. Мы запросили информацию у дирекции «Красного Бора», чем обосновывается цена в 1,5 миллиарда на проектные работы. Дирекция нам сообщила, что этот пакет документов разрабатывался под грифом «для служебного пользования». А у ФЭО после такого же вопроса оказалась другая легенда, что эта информация не входит в сферу их полномочий. Но тогда откуда взялась эта сумма? Не с потолка же.
Олег Иванов обратился в ФАС и федеральное казначейство. Он попросил проверить «подозрительные передвижения бюджетных средств». Оба ведомства, по словам Иванова, сначала перекидывали обращения друг другу и в итоге до сих пор не смогли определиться, стоит ли начинать проверку.
— Там везде отписки, что рассматривать эти вопросы будет кто-то, но не мы. Как мы предполагаем, все боятся, никто не хочет воевать со структурами «Росатома». У корпорации сильный административный ресурс, и все понимают, что даже если что-то где-то необоснованно, конфликт может стоить должности.
В итоге подрядчиком по проектной части на 1,3 миллиарда рублей (еще около 150 миллионов рублей, предполагает Иванов, остались «в резерве») стала компания «Геотехпроект» из красноярского холдинга «Техполимер». Владимир Решетов, к слову, заметил, что эта сумма очень похожа на ту, что была указана в смете, которую ему прислали из «Русатом Гринвей».
Олег Иванов считает, что такую модель работы нельзя назвать прозрачной.
— Если все отдали «Росатому», пусть «Росатом» сам и занимается. Нанимает сотрудников, создает проектные институты, чтобы все это имело государственный статус и финансировалось по всем правилам. А здесь мы видим некую ширму, и за этой ширмой деньги распределяются по конкретным коммерческим фирмам», — рассуждает Иванов. — К тому же ФЭО, за которым мы так пристально следим, уже был уличен, скажем так, в легкомыслии и самонадеянности по истории с челябинской свалкой, например, или «Усольехимпромом».
— Наша основная претензия к ФЭО: по нашему мнению, компания слишком легкомысленно относится к ликвидации накопленного вреда, — продолжает рассказ Олег Иванов. — Впервые мы столкнулись с этим, когда поехали на общественные слушания по проекту челябинской свалки. Там была представлена документация для ознакомления, два тома по 300 страниц. В одном из томов было 100 страниц пустого текста. Просто чистые листы. Видимо, распечатали и даже не посмотрели, что распечатали. Были какие-то элементы копипаста. Например, в оценке воздействия (работ по рекультивации) на животный мир фигурировала Красная книга Иркутской области. Какое отношение она имеет к Челябинской области — непонятно. Точнее понятно, что где-то когда-то делали другой проект и скопировали текст. Да, это ошибки, которые можно назвать техническими, но когда компания выходит на общественные слушания, все должно быть серьезно.
Олег Иванов подчеркивает, в 2018 году, когда вопрос о рекультивации челябинской свалки только обсуждался, стоимость всех работ оценивалась в один миллиард рублей.
— Изначально губернатор Дубровский, ныне объявленный во всякие розыски, назвал такую цифру. Но когда дело дошло до единственного исполнителя — «РосРао» — стоимость значительно выросла (до 3,6 миллиарда рублей. — Примеч. Daily Storm). Я не думаю, что это изначально ошиблись в расчетах. При этом тому же Дубровскому всегда приписывали серьезные финансовые аппетиты. У «РосРао» они оказались еще больше. В итоге там все работы и по проектированию, и по закупке материалов были переданы все той же группе компаний «Техполимер» из Красноярска. То есть снова «РосРао» выступала в качестве ширмы.
Еще один проблемный объект, рекультивацию которого «взяло на себя ФЭО», — «Усольехимпром», один из крупнейших химических заводов Сибири, находящийся на территории Усолье-Сибирское в Иркутской области.
Это было крупнейшее химическое предприятие России за Уралом. В советское время завод выпускал разные химические вещества, в том числе для оборонки. В современной России предприятие потихоньку загибалось, пока не закрылось в 2010 году. Через семь лет «Усольехимпром» был признан банкротом. После этого власти города даже ввели режим ЧС: жители принялись растаскивать имущество химического гиганта. Неизвестные перевернули цистерну с хлористым химикатом, пытаясь распилить ее на металл. Произошла утечка.
После этого скандала глава Росприроднадзора Светлана Радионова назвала «Усольехимпром» «экологическим Чернобылем». На ситуацию обратил внимание даже Владимир Путин, он назвал ее «замалчиванием экологических проблем» и направил на охрану объекта войска химической защиты. В 2020 году единственным исполнителем работ по ликвидации накопленного вреда в Усолье-Сибирском был назначен «Федеральный экологический оператор».
Олег Иванов рассказывает, что уже после того, как «Усольехимпром» отдали ФЭО, оператору нужно было провести перетаривание (переливание) особо опасных отходов из аварийных емкостей в безопасные. ФЭО привлек на этот подряд компанию «НИИТОНХиБТ» из Саратова, но, как выяснилось, у нее не было лицензии на такие работы.
— Это же особо опасные работы I и II классов! Конечно, тут нужна лицензия! — возмущается Иванов. — Там ведь уже была утечка из аварийной емкости с выбросом токсичных веществ в воздух. А теперь представьте, что подобные промахи будут допущены и в «Красном Боре»!
«Зеленый фонд» в очередной раз пожаловался на ФЭО, на этот раз в Байкальскую природоохранную прокуратуру. Там, впрочем, ответили, что ФЭО был не обязан определять класс опасности перетариваемых веществ.
Приведен фрагмент публикации. Полностью с оригинальным текстом статьи можно ознакомиться по ссылке:
